Защитник тульского «Арсенала» Роберт Бауэр произнёс ключевую фразу этого интервью в первые же минуты нашей встречи: «Вообще не смотрю футбол! Только матчи своих команд».
— Даже матчи вроде финала ЛЧ?
— Чуть-чуть. Если время есть, минут 15 могу посмотреть.
Немец не зациклен на спорте. Мягко говоря. Роберт знает свою родословную за несколько веков, интересуется историей и политикой, а пару лет назад дал нашумевшее интервью известной газете Kicker. В нём он затронул проблему страдающей психики футболистов, которые становятся объектом чудовищной критики со стороны болельщиков.
— Почему вообще заговорили на эту тему?
— У меня есть друг, который написал книгу о вере и личностном развитии. В одной из её глав было интервью, в котором я рассуждал на подобные темы. Те слова были позитивно восприняты, мне тогда многие написали. Ведь сейчас люди впрямь перестали понимать, что прежде всего, футболисты — люди. Мы тоже пьём воду, ходим в туалет, и у нас те же проблемы, что у всех. Да, у нас много денег. Но это не то, что делает счастливым. Считаю, футболисты должны чаще говорить о том, что их беспокоит.
— Ваш одноклубник, Макс Беляев, ограничил общение с прессой. Из-за негативных комментариев.
— В Германии я тоже перестал давать интервью. Когда я был в Бремене, пришёл новый тренер, и я перестал играть. Начали приходить негатив в «Инстаграме». Как только потерял место в составе, говорить стало бессмысленно — что бы ни сказал, всё не так. А если приходит столько негатива, зачем вообще говорить?
— Но вы же понимаете, что гневные комментарии пишут только хейтеры. Тех, кто нормально относится к вам, куда больше.
— Даже если таких комментариев лишь малая часть, зачем мне их получать? Ведь это не является необходимостью. Заставить себя не заходить в комментарии сложно — есть привычка. Но даже если 5% людей относятся к тебе негативно, это всё равно оказывает эффект. Да, возможно, игнорировать прессу — непрофессионально. Но я считаю так: если на поле ты в порядке, за его пределами можно делать что угодно.
Россия, Казахстан
— Ваши родители жили под Астаной, но родители отца жили в России. Где?
— Подожди минуту (в этом момент Роберт открыл на смартфоне карты и стал усердно что-то искать. — Прим. «Чемпионата»). Волгоград! Ой, нет. Сейчас…
— ...
— Заратов!
— Саратов, наверное. Поддерживаете связи с Россией?
— Бабушка рассказывала, как они переезжали в Казахстан. Также я смотрел в интернете, как немцы много лет назад массово перебирались из Германии в Россию, а потом возвращались обратно. Очень интересный период истории — стараюсь повышать уровень знаний о нём, так как он связан с историей моей семьи.
— Что ещё вспоминала бабушка?
— Нашу жизнь в деревне. Однажды, когда мне было десять, я был там у друга нашей семьи, мне понравилось. Там была река и небольшая деревня, по которой бродили курицы и коровы. Прямо по улицам! Люди разводили животных, чтобы добывать мясо и молоко, и всё это было мне дико интересно. В Германии всё совершенно иначе. Если кто-то держит скот, животные не ходят по улице. Их держат в небольших помещениях, выращивают, а потом убивают или продают.
— В футбол там играли?
— Играли. Деревня на деревню.
— В отличие от Германии, вряд ли там есть своя команда в каждом городке.
— Это правда, в Германии они вообще везде. Взять ту же Тулу: есть «Арсенал» и всё. Есть «Химик», но он за городом. А там, где родился я (немецкий город Пфорцхайм с населением около 130 тыс. человек. — Прим. «Чемпионата») — 15-20 команд.
— С какими мыслями следите за жизнью в Казахстане? Например, за переименованием столицы.
— Как там, Нур-Султан? Ха-ха. Каждая страна может делать то, что хочет, главное, чтобы люди были хорошо устроены. У меня там родственников не осталось, так как все они переехали в Германию, поэтому не могу точно ответить на этот вопрос. Но знаете, даже в России мне не кажется, что каждый счастлив в этой стране.
— Уже ощутили?
— Я знаком с русской культурой, а вот моя жена знает её только через меня. Русские, хоть и выглядят закрытыми, всё же прекрасные люди. Но если моя жена идёт в город, это может стать большой проблемой, потому что здесь никто не говорит по-английски. Могу вспомнить много историй, в которых люди просто её игнорировали, потому что не могли её понять. Поэтому точно могу сказать, что в России сложно живётся тем, кто не знает языка.
— Что за истории?
— Например, однажды поехали в аквапарк в городе Серпухов — мы снимаем дом неподалёку оттуда. Нам сказали, что нужно заплатить, надеть сланцы и переодеться до входа в сам аквапарк. Было очень сложно разобраться, чего от нас хотят, а нам всё твердили: «Как так можно! Почему вы этого не знаете!». Думаю, за годы СССР и коммунизма люди здесь стали очень зациклены на работе и дисциплине. Поэтому порой мне не кажется, что русские — счастливая нация. Хотя я могу ошибаться.
— Видите эти черты в членах своей семьи?
— Только если тягу к дисциплине. Думаю, у нас с ними микс немецкого и русского, поэтому мы ведём себя чуть по-другому. Что бесит в России лично меня, так это обилие бумаг. Я должен сделать миллион вещей, чтобы получить визу для себя и моей семьи. Это целая операция, просто невероятно!
Беженцы, ВОВ
— В детстве вы жили в районе, где много эмигрантов. Расскажете?
— Там до сих пор все говорят по-русски. Что-то вроде русского «гетто». Сейчас стало лучше, но в 90-х туда было опасно ходить. Встречалось много бандитов и драк, много воровали. Помню, однажды таксист напал с ножом на человека.
— Этнические стычки случались?
— А вот такое как раз чаще случается сейчас. Потому что теперь там живут не только русские, но ещё и турки, арабы и прочие эмигранты.
— Когда-нибудь чувствовали себя в Германии чужаком?
— Было немного. Но за последние годы туда приехало много людей из Сирии и Африки, и теперь я могу сказать, что приезжие вроде нас в Германии считаются более немецкими, чем нынешние (улыбается).
— Почему?
— Проблема в том, что некоторые из приезжающих не хотят становиться частью немецкого общества. Они не хотят учиться и работать, а просто приезжают в поисках денег.
— Судя по тому, что вы говорите, вам интересна политика?
— Могу поддержать разговор. Слышал об отставке российского правительства.
— Что об этом пишут в Германии?
— Всё, что там пишут о России — всегда с негативной стороны. А вообще новости в основном там идут про Америку. После поражения Германии во Второй мировой войне на страну оказывалось огромное влияние со стороны США — появилось много военных баз, а немецкая экономика стала зависима от этой страны. Не настолько, как от России, у которой, по большому счёту, есть только бензин и газ.
— Как насчёт IT, мультипликации? Скажем, мультфильм «Маша и медведь» нереально популярен в Азии.
— В Германии он тоже популярен. Но там он называется «Mascha und der Bär», и никто не знает, что он российский. Поймите, Евросоюз сейчас суперзависим от США и просто не может испортить отношения с американцами. До тех пор, пока всё идёт хорошо, экономике не наносится никакого вреда.
— Вы сказали о поражении Германии в войне, но ведь именно СССР является страной-победителем.
— Нет-нет, Россия выиграла войну — конечно. Но, как мы видим, не выиграл коммунизм. Поэтому капитализм разошёлся по всему миру, а коммунистический строй остался лишь в нескольких странах.
— В Германии ещё остались те, кто относится к России как к бывшему врагу?
— В моём поколении в меньшей степени. Эти мысли ближе моим родителям, потому что их ближайшие родственники участвовали в этих событиях. Конечно, мы тоже ходим в музеи, посвящённые войне, смотрим документальные фильмы. Но всё же мы не воспринимаем те события так близко, как они. Хотя знаю, что в России, и в частности в Туле, всё иначе — эта победа является поводом для гордости.
— Наш тренер Леонид Слуцкий поработал в Европе и говорит, что в Нидерландах вспоминают о России куда реже, чем нам кажется.
— Согласен. Почувствовал, что у русских особое отношение к своему месту в мире. Они всегда хотят, чтобы все сказали, что Россия — страна номер один, не знаю почему. Сейчас мир заполонили «Макдоналдсы» и «Бургер Кинг», но мой отец говорил, что у него не было даже кока-колы и прочих американских продуктов. Не понимаю, почему так происходило. Зачем придумывать себе врагов из-за всякой ерунды? Так же как развязывать войны и расширять свою армию.
— В Европе уверены, что подобные беды идут от России?
— Сейчас уже нет, начинают замечать другие вещи. Например, недавно армия США уничтожила иранского генерала. Почему? Потому что так решил Трамп? Многие просыпаются и понимают, что Россия не такая плохая, какой её пытаются показать в медиа.
«Спартак», паспорт
— На вас выходил РФС, но вы отказались от российского гражданства, чтобы не терять немецкое. Сейчас ваше мнение изменилось?
— Если увижу перспективу в том, чтобы получить российское или казахстанское гражданство, а мне скажут окей, всерьёз задумаюсь и постараюсь это сделать. Но сейчас я об этом не думаю. Многое будет зависеть от того, насколько серьёзно эти страны будут заинтересованы в том, чтобы я за них играл.
— Знаете, что однажды российские журналисты задали вопрос Лёву? Он смутился и не понял, почему ему задали вопрос про какого-то юниора.
— Ха-ха, когда это было, на Кубке конфедераций? Не знал об этом.
— В 2017-м вы были особенно близки к сборной России. Сами в тот момент загорелись этой идеей?
— Если честно, не особо. Я просто делаю то, что мне нравится — играю в футбол, а остальное для меня не столь важно. Если буду делать это хорошо, у меня откроется больше возможностей. Первая часть сезона складывается неплохо, если мы сохраним шестую позицию, будет шанс выйти в Лигу Европы, и все будут счастливы.
— В том же 2017-м вы отказались от предложения «Спартака». Почему?
— Я думал о переходе. Это было после моего первого года в «Вердере», и он сложился очень хорошо. У меня были отличные отношения с тренером, я всё время играл, и фанаты меня любили. Хотел отыграть там ещё год и потом думать, куда могу перейти. Но второй год сложился хуже, у нас сменился тренер. Возможно, оглядываясь назад, мне стоило пойти в «Спартак». Это очень большой клуб, один из лучших в России. Но мы никогда не узнаем, что бы тогда случилось — сейчас я здесь, в «Арсенале», и я этому счастлив.
— В таблице выше «Спартака».
— Ещё и обыграли их 1:0!
— Знакомы с Тедеско?
— Играли друг против друга, но особых отношений у нас не было. Что пишут в Германии? Единственное, что я читал об этом, — «Шальке» должен быть счастлив, что больше не будет платить ему зарплату, ха-ха.
— Как насчёт вас? Гнабри не подкалывал, что вы ошиблись и выбрали не тот «Арсенал»?
— Ха-ха, нет, в последний раз мы списывались с ним год назад. Но в футболе терять контакты — это нормально, потому что часто дороги футболистов расходятся.
— Летом в РПЛ пришли и другие немцы (Шюррле, Филипп и пр.), и казалось, что вы наименее звёздный. Теперь ваш трансфер выглядит самым удачным.
— Ну, учитывая, что за Филиппа отдали 20 млн евро, а я пришёл бесплатно… (улыбается). Но это решать другим людям.
— Как считаете, почему у Шюррле не получается в «Спартаке»?
— Тут очень много факторов. Он не знает языка, к тому же для него это абсолютно новая культура. Тем более футбол в России и Германии не является чем-то совершенно разным. У вас хорошая лига и отличные стадионы. Возможно, у него возникли проблемы с мотивацией, всё-таки он играл за «Челси» и «Боруссию».
— Как с мотивацией у вас? После лиги, в которой на каждый матч ходит по 50 тыс. человек.
— Ну, начнём с того, что и в Туле стадион регулярно заполняется под завязку. Но главное состоит в том, что я не черпаю мотивацию извне. Моя мотивация исходит изнутри. Если хочу сделать что-то, делаю. Мне не нужно для этого десять тысяч болельщиков или миллион. Я просто хочу быть лучшим и делать всё, на что способен. Вот моя мотивация.
— Давайте честно, у россиян просто не укладывается в голове, как можно перейти из клуба Бундеслиги в команду РПЛ.
— Хотел покинуть Германию, просто не мог оставаться в Бундеслиге. Другие города даже не рассматривал, мне нужно было попробовать что-то новое. Хотел поехать в Англию, но не проявил нужного терпения — был уже август, и летнее трансферное окно было закрыто. Агентство всё время твердило, что это займёт время, а я опасался, что мне придётся вернуться в Бремен. В тот момент появился вариант с Тулой. Они оказались в квалификации Лиги Европы, посмотрел несколько их игр и сказал: «Почему нет?». Я знаю язык, лига не так плоха, её смотрят многие скауты. Если буду себя там проявлять, кто знает, чем всё обернётся? Поэтому до сих пор думаю, что принял правильное решение.
— Дзюба тоже хотел уехать в Англию, а в итоге, похоже, переподписал контракт с «Зенитом».
— Ну, видимо, с деньгами у «Зенита» лучше, ха-ха.
— А у «Арсенала»?
— Жить можно — it’s okay!
Максим Ерёмин, «Чемпионат»