Когда общаешься с Миодрагом Божовичем максимум раз в год — замечаешь даже те изменения, которые он старается от журналистов скрыть. Божович ростовский был намного веселее и беззаботнее Божовича тульского, но, в свою очередь, уступал в этой части Божовичу пермскому. Годы работы в российском чемпионате заметно обтачивают черногорца — он с каждой беседой все менее открыт и эмоционален, и если лет пять назад, задавая вопрос о «сексуальном футболе» или брутальной мотивации, можно было рассчитывать на искрометный, на грани фола, ответ, то теперь все серьезно.
Правда, есть и аксиомы.
49-летний черногорец с прежним интересом относится к русским традициям и языку. Он по-прежнему пунктуален и доброжелателен. И даже несмотря на то что научился избегать неприятных тем — интереснейший собеседник.
Я «топ»? Это комплимент!
— Вы как-то отмечали, что результаты контрольных матчей для вас не имеют никакого значения. То есть если, к примеру, сейчас 1:10 «улететь», не расстроитесь?
— 1:10 — перебор. Конечно, расстроюсь. В Турции в этот период времени подбор команд на сборах такой ровный, что найти соперников, которым можно с ходу «грузить» по пять-шесть мячей, очень трудно. В целом товарищеские встречи на сборах складываются по-разному, но по этим матчам невозможно судить, как команды будут выглядеть в чемпионате. У всех разная степень готовности — как общей, так и индивидуально каждого футболиста. Хотя, конечно, рисунок игры уже на этом этапе должен быть виден и специалистам, и просто зрителям.
— У вас пополнение, привлекающее много внимания. Какой вопрос вам еще не задали про Дзюбу и Новосельцева?
— Честно говоря, не знаю — все уже спросили. Меня смущает только тон — впечатление, что все журналисты думают: ребята пришли в «Арсенал», чтобы шутить и развлекаться. А они работают с командой, и это очень серьезные нагрузки и требования. Я вообще не понимаю, откуда столько негатива к Дзюбе. Он на самом деле отличный футболист и человек. В отношениях с ним всегда все ясно, без подковерщины. Если Артему есть что сказать — он высказывает это вне зависимости от того, кто перед ним. Я таких, без двойного дна, людей люблю и уважаю. И, думаю, в этом не одинок. В таком чистом от недоговорок или обмана пространстве легче работать и выстраивать отношения. Откуда такой негатив в его сторону? Из-за того, что он ушел в свое время из «Спартака»? Неужели армия болельщиков до сих пор не может ему этого простить?
— Вы сказали, что Артем всегда говорит то, что думает. Вот недавно в одном из интервью сказал, что Божович для него — топ-тренер…
— Хммм… Не знаю. Ну это комплимент, конечно. С клубами, которые можно назвать «топ», я пока не работал.
Синдром второго года
— Вы почему-то и не в топ-клубах надолго не задерживаетесь. Или это просто ступеньки к действительно большой команде?
— Смотрите, я работал в Перми. Два раза. В первом случае после хорошего сезона не смогли договориться о продлении сотрудничества с руководством, и я уехал в «Москву». Там тоже работа пошла хорошо, но клуб развалился. Если бы этого не произошло, я бы там стопроцентно остался. Потом было предложение «Динамо», а в задачах — успешное выступление и в Кубке России, и в чемпионате. Мы не справились, задачу я не выполнил, хотя, по-моему, получилось создать хорошую команду на будущее. Что «Динамо» потом и подтвердило. Просто сейчас такое время, когда любому тренеру трудно долго работать в одном клубе.
— Так вы же зачастую сами уходите. Из «Локомотива» вот по-английски исчезли перед финалом Кубка России — 2014/15. Никто ничего толком и не понял.
— Ну там многое накопилось. Я часто говорил об этом в интервью, понемножку о каждом моменте. Не хотелось бы снова повторять неприятные слова. Футбол — это серьезная работа, которая из множества вещей складывается. Может быть, я непростой человек в своем подходе, как многие оценивают. Но на самом деле, это ведь не только мне второй год работы в российских клубах дается трудно.
— Вы как-то заметили, что в «Локо» складывалось сложно еще и потому, что болельщики воспринимали только Семина. Что нужно, чтобы фанаты проявляли такую эксклюзивную избирательность по отношению к тренеру? К вам, например.
— Надо как минимум пару лет подряд показывать стабильный высокий результат. Но это, если объективно оценивать последние годы футбола в России, удавалось только двум тренерам — Бердыеву и Семину. Про Романцева или Газзаева еще можно вспомнить, но те истории были уже очень давно.
— Медаль за победу в Кубке России с «Локомотивом» догнала вас уже после ухода.
— Да, мне ее прислали, она у меня дома вместе со всеми остальными футбольными наградами.
— Вы хоть какой-нибудь из трофеев так просто, на удачу, с собой привезли в Тулу?
— В Тулу самовар нельзя свой везти — я это знаю (смеется). Надо с самой Тулой что-нибудь выиграть.
«Црвена Звезда» — это как «Спартак»
— «Црвена Звезда» как этап карьеры. Во-первых, это была мечта и она воплотилась?
— Да, точно так.
— Во-вторых, говорят, что личную протекцию в этом вопросе вам составил тогда еще вице-премьер, а сейчас президент Сербии Александр Вучич.
— Да, он никогда не скрывал, что болеет за «Црвену Звезду». Сейчас такая ситуация, что Вучич как глава страны отвечает полностью за все дела, включая футбольные. Мы видим и чувствуем, что президент действительно любит спорт, потому что он всегда идет навстречу тем пожеланиям, которые помогают двигаться клубам вперед. Вучич уже многое сделал не только для «Звезды», но и для «Партизана», и для других команд.
— Похвастайтесь, пожалуйста, вашим кругом VIP-друзей.
— Их много. Не буду говорить, кто (улыбается).
— «Црвену» спонсировал Газпром. Накладывало ли это некий русский отпечаток? К примеру, в ложах на стадионе российские олигархи бывали?
— Не знаю, не заглядывался в ту сторону. Но в целом для команды спонсорство было очень хорошим. Во-первых, Газпром — узнаваемый бренд в мире спорта. Во-вторых, с его приходом появилась определенная гарантированная сумма, на которую клуб мог рассчитывать при расчетах. Все средства, насколько мне известно, поступали вовремя и точно. Другое дело, что еще до моего прихода в «Црвене» существовала серьезная проблема — очень большие долги, которые накопились за предыдущий период. В первый год работы прочувствовал это — у нас была сложнейшая ситуация. Тогда все руководители клуба работали на пределе, чтобы вырулить, и в конце концов вывели «Црвену» из коллапса.
— Специфичный клуб.
— Очень. Я бы сравнил его со «Спартаком» в России. У «Црвены» огромная армия болельщиков, которые бешено поддерживают команду, но при этом требуют жестко и без слов: их не интересует, есть деньги или нет. Они хотят, чтобы «Црвена Звезда» побеждала вопреки всему. Ну это понятно — торсида прочувствовала, что такое победа в Лиге чемпионов и в мировом клубном чемпионате.
— Тяжело там работать?
— И тяжело, и приятно. Фанаты всегда что-то особенное придумывают, креативные очень. Мы играли с «Лудогорцем» в квалификации Лиги чемпионов, и на каждом сиденье стадиона перед игрой был листочек со словами песни поддержки. Болельщики спели ее всем стадионом, в пятьдесят тысяч голосов. Это было до мурашек. В жизни ничего подобного не испытывал. Слушал и думал: «Запоминай, Миодраг, это — история».
Если «нет крови» — надо разозлить
— Один из коллег, описывая ваш период работы в «Црвене», отметил, что Божович преобразился на глазах: из «Локо» уходил морально выгоревший гигант, а уже после первых месяцев в «команде мечты» произошла полная реанимация.
— Да, в такой горячей атмосфере никто не останется спокойным или в депрессии. Меня, можно сказать, вернули к себе прежнему болельщики «Црвены». Вы смотрели игру с «Краснодаром»? Как вам атмосфера? Внутри нее я просто не мог быть поникшим.
— И футболисты не давали скучать. Взять Марко Груйича, который не мог уехать в «Ливерпуль», потому что отец спрятал его паспорт.
— Груйич был в аренде в клубе «Колубара», который играл в пригороде Белграда. Сам Марко — воспитанник «Црвены», но ему не удавалось пробиться в состав. Дали ему шанс. И когда у нас нормально пошла игра и посыпались победы, он его полностью использовал. Это отлично, что Марко заметили в Англии. Пришло приглашение из «Ливерпуля», но отец не хотел его отпускать и спрятал паспорт. Я как родитель в какой-то мере, конечно, понял — каждый папа хочет самого лучшего своему сыну, и отец Груйича тоже беспокоился, что такой быстрый переход в большой клуб другой страны повредит молодому парню и может его сбить. Ну и потом он болел за «Црвену» и, конечно, желал, чтобы сын выступал в ее цветах. Я встретился с ним, поговорил. Объяснил, что и для самого Марко это очень хорошее предложение, и для клуба: в то время «Ливерпуль» давал шесть миллионов, а нам деньги были нужны. Я сказал его отцу правду: есть единицы клубов в мире, которые, даже несмотря на то что у них на данный момент нет результата, все равно легендарные и «топ». И один из них — «Ливерпуль». Нельзя упускать такой шанс.
— Какой пример привели?
— Сказал: «У меня тринадцатилетний сын в Америке в одиночестве учится в школе, чтобы на уровне носителя языка знать английский. И понимая, что он далеко в чужой стране будет без присмотра, я не только дал добро, но еще и заплатил за его обучение, потому что оно поможет ему в будущем. Марко же приглашает одна из лучших команд мира, а вы прячете паспорт и раздумываете. Это неправильно».
— Единожды вы в «Црвене» публично высказывали недовольство футболистом…
— Александар Катаи — замечательный игрок, один из лучших, с кем мне доводилось работать. Но к нему нужно было найти ключ. Он из Нови-Сада, уголка Сербии, где основная черта людей — полное спокойствие. Как говорят, «нет крови», азарта. А футбольные качества у Александара при этом фантастические. Его надо было немного растормошить, разозлить, заставить доказывать, что он может играть на высоком уровне. Он потом провел сезон здорово. Сказка как!
— 22 победы подряд… Крылья за спиной не чувствовали?
— Это и вдохновляло и давило, потому что имели в виду, что мировой рекорд — 24 победы нон-стоп. Когда уже пошла серия и начало прорисовываться, что можем и побить достижение, — это был стимул умирать в каждом матче. Но… сыграли вничью. И проиграли один. Вот такая история (смеется).
Здоровья Габулову!
— На какое максимально высокое место может замахнуться «Арсенал»?
— При удачном раскладе — на шестое.
— Со стороны кажется, что ваши чудеса с мотивацией игроков связаны еще и с тем, что Миодраг Божович частенько собирает депо подбитых летчиков — тех парней, в ком другие разочаровались или кто сам чуть невезучий.
— Это, конечно, не так. Я собираю отличных футболистов, это да. Понимаете, ни один тренер, по сути, не может сделать из хорошего игрока плохого. Обратное иногда возможно. Если я вижу, что у парня есть все футбольные качества и талант, — я буду всегда за него и буду помогать ему проявить их. Мое отношение к игрокам честное — открыт для разговора, беседы или спора на любую тему.
— Вы же никогда не кричите ни в раздевалке в перерыве, ни в коридоре, а просто проговариваете некоторые брутальные вещи.
— Не кричу, да. Это действенный, но не долгоиграющий метод встряхнуть команду. Если постоянно орать, то в какой-то момент игроки просто перестанут слышать тренера. С людьми надо по-человечески. Нет ребят однозначно хороших. Не встречал таких. У каждого и положительные качества, и отрицательные. Я как наставник должен стараться видеть плюсы, быть позитивным. Слушайте, даже у тех, кто в тюрьме сидит, есть хорошие качества. И может быть, они бы туда не попали, если бы кто-нибудь ранее дал им шанс.
— В этом сезоне «Арсенал» попал на самый странный штраф — за неправильный выход из автобуса. Владимир Габулов не изменил своей давней традиции покидать его только через среднюю дверь. Вы согласились на трансфер в «Брюгге» в целях экономии?
— (Улыбается.) Это для Володи очень хорошее продолжение карьеры. «Брюгге» — чемпион Бельгии, регулярно выступает в еврокубках. Хороший вызов и шанс для него, и я прекрасно понимаю выбор. Нам Габулова не хватает, он был лидером, но это неправильно — удерживать игрока, у которого есть в другом турнире лучшая перспектива. Дай Бог Володе здоровья и удачи на новом месте.
Сарсания мог «вытащить» одной фразой
— Есть моменты, которые реальны, потому что о них рассказывали все ваши игроки, но о которых никто из журналистов ни разу не слышал от вас самого. «Сексуальный футбол Божовича» имеется в виду.
— Эту фразу не я придумал, кстати, а Руд Гуллит. Просто упомянул однажды, потом кто-то из ребят повторил, и ее начали тиражировать как якобы мою. Вообще очень интересно, что так часто цитируются именно шутки, хотя их у меня не так уж и много. Да, бывает, подбадриваю ребят в трудное время, говорю что-то, заставляющее их улыбнуться, — так проще преодолевать проблемы и нагрузки. Но это же не постоянно происходит. Друзья говорят, что если судить по прессе в России, то я от самого себя сильно отличаюсь: по газетным статьям создается впечатление, что я только и делаю, что хожу на тренировках по кругу и шучу. На самом деле это не так, конечно. Позитивный — это не вечно веселый. Скорее — оптимистичный и по-доброму настроенный на работу.
— Вы работали с огромным числом легионеров — африканцами, европейцами, азиатами… Кто более всего запомнился? Самый по-доброму сумасшедший?
— Айзек Окоронкво. Сказка, а не человек. Очень хороший парень. Постоянно опаздывал, но все его при этом уважали. Даже я сам. В Айзеке коллеги были уверены: он выкладывался всегда на тысячу процентов и подставлял голову там, где многие ноги убирали. Бесстрашный совершенно. Эктор Бракамонте — веселый, неунывающий. Мартин Якубко — постоянно с шутками. Кевин Кураньи. Еще Сираков, Пеев и Кушев — болгарская тройка «Амкара». Мне вообще, могу сказать, везло на неравнодушных игроков-легионеров: так чтобы пожаловаться на самоотдачу — и не на кого.
— У вас есть предел амбиций?
— Работать в команде, которая постоянно играет в Лиге чемпионов. Это такой уровень, что любой желает на нем оказаться. Соперничество с большими клубами, возможность быть в этой атмосфере… Вот этого бы хотел в идеале.
— Запомнился ваш очень теплый, хороший контакт с Константином Сарсанией во время общей работы в «Динамо».
— Да. Мы и после поддерживали постоянно связь — и созванивались, и встречались на сборах на Кипре. Последний раз я говорил с Константином о Джорджевиче, когда мы договаривались об его аренде. Даже не верю, что Сарсании с нами уже нет. Такой светлый, замечательный человек. Всегда с улыбкой. Никогда ни одного негативного слова.
— Даже когда ваше «Динамо» проиграло 0:3 Нальчику в Москве?
— Знаете, что он сказал? Зная, что я импульсивный и могу сгоряча что-нибудь натворить, спустился к нам вниз и с очень добрым участием начал подшучивать надо мной: «Вот сейчас только не говори, что ты завтра уедешь. Никому не говори. Успокойся, и все будет хорошо». У него была важная особенность: он мог «вытащить» фразой и своим теплым отношением.
Живу одним днем
— Можете представить себя вне футбола? Лет через двадцать-тридцать?
— Ну наверняка я буду жить в окружении друзей в провинциальной деревушке, далеко от города. Мы будем выходить в море на лодке и ловить рыбу.
— Любите рыбачить?
— Нет, мне нравится наблюдать. Мы иногда проводим так свободное время с товарищами. Я смотрю на их неспешные движения, вокруг только чистое синее море. Это очень успокаивает, помогает обновиться. Я там набираю силу.
— Деревня, рыбалка… Все это как-то не вяжется с устоявшимся мнением, что вы любите большие города, шумные компании, вкусные рестораны…
— Да, хорошо покушать я люблю. Но тут есть замечание: я еще и сам готовлю отлично. Коронное блюдо — как раз рыба. Ее делаю в каком угодно виде — и супы, и жареную, и вареную. На любой вкус.
— Хмм… Ну через двадцать — рыбалка, а лет через тридцать-сорок Миодраг Божович чем будет заниматься? Своя таверна на берегу моря?
— Нет, наверное. Если честно, никогда не загадывал вперед даже на десять лет. Даже на пять. Живу одним днем, стараюсь максимально много доброго сделать в каждый момент, ведь однажды может обнаружиться, что только один день и остался.
— Откуда такой опыт у позитивного Божовича?
— Этот опыт у всех, кто почувствовал хоть раз, что жизнь может и закончиться.
— Во время югославских событий вы где были? Почему-то казалось, что у вас нет военного багажа.
— Есть, к сожалению. Я был на родине, когда у нас бомбежками стали «решать этнические конфликты». Еще за несколько часов до того, как все началось, никто не верил, что такое возможно. Меня в Белграде дома ждала беременная жена, я прилетел накануне, и тут эти… «Миротворцы»… Они бомбили жилые кварталы, город, испытывали какие-то бомбы, потому что у нас в городе был подземный аэропорт. Самолеты, сирена, грохот. Чем могли ответить те, кого «учили демократии»?.. Люди выходили на террасы и стреляли из своих охотничьих ружей по военным самолетам. А оттуда скидывали на «боевиков» бомбы. Потом была «зачистка» Сербии.
— А вы?
— Я убежал из страны, испугался за жену и своего еще не рожденного ребенка. Мы нашли лодку и уплыли на ней в Италию, в Бари. Потом — в Рим на поезде, и уже оттуда улетели в Чехию, к моей сестре. Знаете, какой была страна после «принуждения к миру»? Неузнаваемой. Разрушенные города, мосты, дороги, людские жертвы и горе огромное везде. Это страшно.
— О Боге вспоминали во время бомбежек?
— Нет, я был сильно зол! Настолько, что если бы у меня была ракета, я бы ее обязательно запустил по этим самолетам. Никто… ни один из нас, когда мы радовались тому, что будут демократические свободы, ссорились между собой из-за каких-то обид, даже представить не мог, какой будет конец. Мы ошибались. Ох как ошибались. Простое желание перемен было использовано силой извне. И все последующие годы мы с ностальгией вспоминаем, как все было раньше.
Чучело с проблемами будет гореть долго
— Трансляции Олимпиады смотрите?
— Нет. Не специально это делаю, а потому что некогда. Но этот скандал с допингом и русской командой — он явно выглядит как заказной. Давайте честно, в спортивном мире все отлично знают, у каких атлетов самый продвинутый допинг. Но их как раз так дотошно никто проверять не станет. И возможности нести флаг никто не лишит. У меня твердое мнение, что все это — звенья цепи в имиджевой и не только войне против России.
— Мы разговариваем в день которского карнавала. Масленица, на берегу моря принято сжигать чучело, которое символизирует все беды и проблемы. Какое чучело спалить, чтобы ушли негативные стороны российского футбола?
— Негативные стороны, наверное, те же, что и в сербском варианте чучела. Нестабильность многих клубов, отсутствие системы и длинного плана развития… Ну, в общем, его найдется чем набить. Долго гореть будет.
— Есть русские слова, которые вы до сих пор не понимаете? Илья Казаков, к примеру, делился воспоминанием, что так и не удалось Гусу Хиддинку объяснить значение слова «авось».
— «Авось»?! А что это?
— Это вкратце — опасно, но давайте попробуем, и, может быть, получится.
— Вот! Авось надо тоже сжечь.