Интервью Головина с патриотом не из телевизора.
Михаил Левашов – вратарь тульского «Арсенала» и человек с безумной биографией:
– до 25 лет он играл в любителях, пропускал по 12 голов за два матча, жил рядом с шахтерами, футбольным тренером-лыжником и Мурадом Мусаевым;
– меньше чем за год проделал путь из чемпионата Тульской области до РПЛ – считает, что вратари из ПФЛ не слабее киперов Премьер-лиги;
– в 2019-м при Олеге Кононове его почти купил «Спартак»: писали, что сделку даже одобрил совет директоров и называли сумму отступных – 1 миллион евро;
– на интерес топ-клубов в 2020-м он реагировал так: «Конечно, хочется зарабатывать по 10 миллионов долларов в год. Я дурак, что ли, отказываться от таких денег? С такой зарплатой мог бы стать президентом Богородицка (родного города в Тульской области – Sports.ru). Купить весь город, обнести его стеной и сделать там маленькую Швейцарию, где все бы жили счастливо».
Александр Головин встретился с Левашовым и стал его фанатом.
В 24 года Левашов зарабатывал опиливанием деревьев и замазыванием трещин на домах. Для этого лазил по крышам и чердакам
– Откуда у тебя эти шрамы на ноге?
– Оба – от бензопилы. Пока играл в дубле «Арсенала» шесть-семь лет назад, приходилось работать – в выходные и в отпуске. Иногда ходил после тренировок втихушку. Никому, конечно, не рассказывал, боялся, что отругают. Все-таки не репетиторством занимался, а тяжелой физической нагрузкой.
Мы с отцом занимались опиливанием деревьев, которые находились в опасных местах – там, куда не могла подъехать вышка. Сначала я просто помогал отцу, потом брал на себя всю основную физическую работу. Например, в Богородицке самое высокое здание – пять этажей, но иногда приходилось лезть еще выше. Сначала по секционной лестнице, потом свободным лазом – или на командной-, или на самостраховке. Вокруг дерева обвязывался, перестегивался вокруг суков. С собой брал пару ножовок.
Случались несчастные случаи. Один раз полностью нарушил технику безопасности: хотелось побыстрее закончить, поэтому пилил сук на вытянутой руке, в которой находилась бензопила. Быстро отпилил и, конечно, не удержал работающую бензопилу. Она сыграла в правую голень, порезала ее. Но через два дня с перемотанной ногой я уже находился в заявке на КФК (в тот момент Левашову было 23-24 года – Sports.ru).
– В клубе спросили, что случилось?
– Да, но сказал, что случайно пильнул. Под дурачка скосил, хотя на самом деле работал так несколько лет – со школы. Заказов было много, шли обильно. Перед отцом стоял выбор: дать заработать сыну или позвать кого-то другого. Он всегда звонил и спрашивал, приеду я или нет.
Он, кстати, не только деревьями занимался – еще на котельных ремонтировал 30-50-метровые трубы. Одну даже сносил полностью вручную – залезал и кувалдой разламывал. Много замазывали трещины, потому что в городе в основном старые дома. Обычная история: в панельном доме пошла трещина, ее надо заштукатурить. Рядом с домом – газопровод, деревья, линии электропередач, и вышка чисто технически не может подъехать. Тогда нанимали нас. Я в основном спускал снаряжение, инвентарь, таскал раствор в ведрах. Не все крыши ровные, бывают крыши-чердаки, иногда там сложно пройти – приходилось ползти через какие-то голубиные фермы.
– Сколько этим зарабатывал?
– В детстве – немного. Во взрослом возрасте бывало, что за день – пять тысяч рублей. А бывало, что такую же сумму, но за три дня. Зависело от заказа.
Левашов говорит, что футбол в маленьких городах умирает – и в этом виноваты чиновники. В других сферах жизни, по его словам, еще больше проблем
– Ты родился и долго жил в Богородицке Тульской области. Я был там прошлым летом по пути в Кондуки и обалдел от информации, что в городе есть дворец, который построили по приказу Екатерины II.
– Да, она строила для внебрачного сына. Не знаю, от кого – от графа Орлова или другого фаворита. Сына звали граф Бобринский, дворец так и называется – Дворец графа Бобринского. Внутри был много раз, там музей, сейчас свадьбы играют – приезжают люди со всего региона.
В Богородицке есть и хорошие футбольные традиции, но пора бы сделать в городе качественное футбольное поле для детей. Сейчас у них нет возможности тренироваться на большом поле. Три года назад прошла какая-то реконструкция стадиона, даже деньги выделяли, но ничего толкового не получилось. Никто так и не понял, что произошло, потому что вроде и раздевалки отремонтировали, и новое поле засеяли, но сейчас оно стало чуть ли не хуже, чем было. То ли воды там нет, то ли еще что-то не получается. Или убрали стандартные беговые дорожки и сделали всего две полосы. Как там эстафеты проводить, я не понимаю. Короче, вечные проблемы, детям негде играть.
Такая история во многих городах области, но расскажу про Богородицк. Там есть две команды, которые играют в областных чемпионатах и занимаются с детьми – из города и поселка Товарково. Но в 2020 году команда из Богородицка даже не стала заявляться на турнир, потому что не нашла денег. Хотя нужно всего тысяч 200-300 – просто на форму и проезд, чтобы ребятам играть. Не говорю о зарплатах или премиальных.
В итоге прошлом году команды объединились на базе Товарково. Я давно им предлагал, чтобы в районном центре была хотя бы одна сильная команда. Тем более в Товарково атмосфера более спортивно-футбольная. Всем занимается Александр Ледников, по тульским меркам известный футболист, ему сейчас около 40 лет. Он тренирует взрослых, детей, работает директором ФОКа, присматривает за стадионом, сам готовит поле. Мы на связи, я помогаю деньгами и инвентарем, приезжаю к младшим и старшим ребятам – провожу тренировки, мастер-классы, играю с ними в футбольчик.
– У тебя есть объяснение, почему футбол в провинции умирает – причем не только в Богородицке?
– Меня этот вопрос прямо гложет. А ответ – что подобное происходит не только с футболом, но и со всем остальным в маленьких городах. Тяжело живется, не везде у людей есть возможность развиваться в профессии.
Думаю, многое напрямую зависит от руководителя региона. Туле повезло с губернатором [Дюминым] – он многое делает для города. Там постоянно движуха, все реконструируется, развивается спорт. Недавно сидели с начальником команды, с которым 10 лет назад вместе играли на область. Вспоминали старые времена, как летом 2011 года был такой разговор: «Ребят, слышали, может, вторая лига будет на следующий год?» – «Да ладно, какая вторая лига. Кому тут что надо?». А в ноябре 2011-го началось.
Я понимаю, что в других городах или регионах, где этого нет, решаются свои вопросы, не менее важные. Например, я бы с удовольствием отменил все затраты на профессиональный спорт и тратил бы их на тех, кто нуждается, – направлял средства туда, где кому-то не хватает.
– Обалдеть!
– Пришел к этой мысли несколько лет назад: было бы неплохо на годочек закрыть весь спорт в России и залатать дыры там, где нужно. В регионах в основном. Отдать деньги корпораций, которые бешено поддерживают спорт, – «Лукойла», «Газпрома», «Роснефти», – людям. Дай бог, чтобы после этого мы могли быть конкурентоспособными в мире, но еще лучше, если в стране наконец решатся многие проблемы. Это слова, которые ничего не изменят, но хочется, чтобы люди жили хорошо.
– Обсуждал эту тему с кем-то из футболистов?
– Кому-то из ребят говорил, они были больше согласны, чем против.
– Да ладно? Мне всегда казалось, что футболисты даже из бедных городов сильно оторваны от земли. Например, Никита Медведев считает, что пол-Москвы ходит в джинсах за 40 тысяч рублей.
– Ну, ему виднее, он четыре года в Москве прожил. Жалко только, что после легендарной сухой серии так и не заиграл в «Локомотиве». А в таких командах, как «Арсенал», хватает ребят с объективным взглядом на жизнь и правильным отношением к финансам. Например, я стараюсь по максимуму сохранить те деньги которые зарабатываю. Не трачу на всякую ерунду.
– Это как?
– Стараюсь по максимуму обеспечить семью тем, что есть, но не выплескиваю на все подряд. Вкладываю деньги, чтобы в дальнейшем они могли обеспечить меня на футбольной пенсии: заработал – купил что-то, недвижимость какую-то. В деньгах не храню вообще.
– Недвижимость – квартиры или офисы?
– Купил квартиру, дачу, еще пару строящихся квартир. Все – в Туле. В Москву не собираюсь, скорее, обратно в Богородицк уеду.
– Сколько ты откладываешь, чтобы потом покупать?
– Всегда по разному получается. Смотря какое подворачивается предложение. Иногда успеваю на что-то накопить, иногда беру кредиты и потом гашу. Но однозначно большую часть зарплаты я инвестирую.
До 16 лет Левашова тренировал отец, который работал преподавателем информатики. В Краснодаре он работал с молодым Мусаевым, который учил его пласированным передачам
– Последние годы ты живешь в Туле. Много друзей из Богородицка, с которыми общаешься до сих пор?
– С кем на связи каждый день – человек пять. С лучшим другом детства вообще из одного подъезда. С остальными общаюсь время от времени, у всех разная судьба. С района есть ребята, которые плохо закончили: некоторых уже нет, некоторые в тюрьме. Но это малая часть. Больше половины друзей и знакомых вполне себе крутые ребята, многие переехали в Москву.
– Кто самый крутой?
– У него очень секретная работа, нельзя такое рассказывать.
– У тебя были шансы плохо закончить?
– Не особо. Помню только непростой период в 10-м классе, как только исполнилось 15 лет. Гуляли по ночам, дебоширили, дрались после дискотек. Разок-другой меня останавливала милиция. Но мы не хулиганили и не разбойничали, все обходилось. А после 10-го класса я уехал в Краснодар, меня взяли в школу при «Краснодаре-2000». Вернулся другим человеком – в интернате была строжайшая дисциплина, сильно изменился менталитет. Начал общаться с другими людьми, на другом уровне.
Кстати, вторым тренером по нашему возрасту работал Мурад Олегович Мусаев. Мы тогда и думать не думали, в кого он вырастет – просто парень. Кстати, недавно встретились, поностальгировали по тому времени. Я-то до этого в Богородицке и Новомосковске (город в Тульской области, население – 122 тысячи человек – Sports.ru) считался лидером на уровне области. А туда пришел и стал железобетонно вторым, потому что первым играл Юра Нестеренко.
Так вот Мусаев при встрече сказал: «Константиныч – тренер вратарей – всегда верил в тебя и, видишь, не ошибся. Говорил, что ты поздно приехал, но понимал потенциал, перспективу». Хотя перспектива – противное слово, потому что можно так и остаться – всю жизнь перспективным. После 20 очень бесило быть перспективным.
– Каким ты запомнил раннего Мусаева?
– Если честно, мы вообще не думали о нем, потому что были зациклены на своих проблемах. Я и сейчас всегда стараюсь искать что-то в себе. Если искать что-то в других, можно заблудиться. Мой друг Никита Сорокин (провел 56 матчей за «Арсенал» в ПФЛ – Sports.ru) очень хорошо помнит, как Мурад Олегович учил нас делать пласированную передачу. На тот момент мы не понимали, что такой пласер, били с рук просто горбушки: вперед и высоко. А в «Краснодаре» в первую очередь учили делать пласера, хотя у меня не получалось, конечно.
– А что у тебя в плане вратарской школы? Часто про киперов не из больших академий говорят, что у них плохо с техникой.
– Ну да, меня даже после 25 лет Чанов учил правильно ставить руки. Не в обиду никому, но техника у меня была своеобразная. А чего ты хочешь: единственный человек, который до 15 лет учил меня ловить мячик, – это отец. Он тоже вратарь.
Я ходил в секцию, но там с нами занимался только один обычный тренер. Сейчас в Богородицке занимаются сдвоенные года – у них по два тренера, но тоже нет тренера вратарей. Просто один парень в одном из годов – бывший вратарь. На этом все. То, что я где-то заиграл, – это случай. В Туле с этим стало получше, в районах до сих пор – как повезет. Поэтому я хожу и тренирую детишек. И вообще хочу открыть свою вратарскую школу.
– К этому скоро вернемся. Давай пока про отца – как это было?
– Замечательно. Детство, старый заброшенный – а сейчас и подавно – стадион с полноразмерным полем почти за домом. Пять минут пешком – и мы там. И отец, который учил с азов, – как правильно мячик ловить, как падать. Вообще, он учитель информатики, но с детства играл в футбол и баскетбол, по юношам дошел до области, но потом начались армия и институт, он забросил футбол и в то время активно занимался спортивным туризмом. А в 35 лет его позвали играть по мужикам, потому что вратарь, который старше него 10 лет, закончил карьеру. Он вышел в олдскульной форме и до сих пор играет, сейчас ему 54.
Папа до сих пор вспоминает период 10-го класса, когда меня мало что связывало с футболом. Получилось как: я не стал поступать в Новомосковский колледж, хотя до этого приглашали играть на турниры за них. В итоге не сложилось, потому что как-то приехал и сыграл откровенно плохо – назапускал бабочек, вместо меня взяли другого вратаря. Может, перенервничал, может, кураж не поймал, я все-таки куражный вратарь. На тот момент был. Сейчас, надеюсь, мне хватает навыков на чем-то вывозить.
После той истории я забил на все, стало не до футбола. Через год они позвали снова, отец начал меня готовить. Вышли на тренировку: снег растаял, он бьет низом, а я как сосиска падаю вертикально, и мячи подо мной пролетают. Он прямо взбесился: «Да чего ты мяч поймать не можешь? Давай мне, ставь мяч!» Встал в ворота без разминки. И как начинал прыгать за мячом, как кошка ловить: «Смотри, как надо!»
За несколько тренировок подтянул меня. А я сейчас смотрю на 10-12-летних ребят, на то, как здорово они складываются именно за нижним мячом, как у них рука выстреливает, как они отбивают именно за счет правильного движения, и думаю: «Блин, я в их возрасте так не умел».
– Но даже в 16 поставить базовую технику реально?
– Ты видишь мою историю. Тренировал только отец и, если после этого меня взяли в «Краснодар», значит я приехал с какой-то базой, не совсем лошок. Помогло еще, что в 15 лет в Богородицке меня позвали играть за мужиков на первенство области, хотя еще два-три года мог играть по юношам, сидеть по своему году.
То есть рано стал выходить против мужиков. Сейчас с этим большая проблема – после окончания ДЮСШ многие ребята пропадают. Последние из города, кого я помню, – 1997 год. Все остальные хоп-хоп – и куда-то делись. Быстро закончили, хотя, если ты хочешь пробиться, нужно терпеть. Я еще в 24 играл на область, а уже в 25 дебютировал в РПЛ. А то ходят слухи, что вторую лигу хотят сделать молодежной.
Хотя достаточно задаться вопросом: «А что делать тем игрокам в 26 лет, которые не тянут ФНЛ?» Я сам таким был, но я мог заниматься чем угодно: рабочий инструмент держать, освоить новую технологию. Я не чурался любой работы с детства. Но как быть тем, кто не такой разносторонний. Они даже сейчас говорят: «По вторым лигам мотаемся, в первую никуда не берут. Зарплата – 50 тысяч рублей, у кого-то – раза в два меньше, а как на них семье прожить? Два варианта: либо терпеть до конца за эти деньги, либо бросать. А мы ничего делать больше не умеем и не хотим».
Если их заставят уйти из-за возрастного лимита, остается только тренировать детишек за те же самые 50 тысяч – и это в хорошей академии. В ДЮСШ в Богородицке зарплата, наверное, тысяч 20. Если возьмешь максимальную нагрузку – 25 тысяч.
Понятно, что к этому возрасту идеально обзавестись образованием или другой профессией, чтобы легко перестроиться. Но по факту этого не происходит, поэтому люди заканчивают и идут кто куда: кто-то – в такси, кто-то – на завод. Хотя в чем проблема, если человеку за 30, и он играет в ПФЛ? Плюс возрастные игроки двигают лигу, заставляют взрослеть и расти молодых.
5 лет назад Левашов хотел закончить с футболом и даже ходил на собеседование – думал стать учителем физры. Внезапно его взяли в основу Тулы, но он все равно тренирует детей – помогает другу-тренеру
– Создать свою школу вратарей – как ты к этому пришел?
– Идея ни один год зреет в голове. Хочется набрать детей и подтягивать их до хорошего уровня. Все потому, что в районных школах не учат вратарскому делу – как я уже сказал, там часто нет отдельных тренеров по вратарям. В ДЮСШ просто не существует такой ставки. Вратарями занимаются обычные тренеры, у которых, скорее всего, нет задачи подготовить игроков для профессионального футбола. Мне хочется эту ситуацию изменить.
Очень вдохновляет история моего друга Антона Тюленева – мы с ним вместе начинали. Сейчас он очень хорошо работает с 2007-2008 годами в ДЮСШ в Богородицке, подготовил сильных ребят. Один от него уже уехал в академию «Спартака» и целый год держится там на полном обеспечении. Плюс несколько ребят находятся на карандаше у скаутов.
Не знаю, есть ли в провинциальных городах люди, у кого-то еще такое отношение к делу, как у Антона, – дай бог, чтобы оно было у каждого. Я помогаю ему, чем могу, например, с ребятами занимаюсь. И мне нравится.
Ты спрашивал, почему у нас многое так печально в провинциальных городах. Но я всегда жил с мыслью, что все зависит от людей. Если ты хочешь сделать что-то хорошее, то найдешь способ. Если ты хочешь работать, то никогда не будешь искать оправдание. Антон мог бы сказать, что у тренеров маленькая зарплата, но он нашел выход.
Дети первую половину дня учатся, он в это время работает – учителем физкультуры. На зарплату из одного места сейчас не прожить. Все крутятся-вертятся в провинции.
Конечно, хотелось бы, чтобы уровень жизни был лучше, но в целом многое зависит от людей.
– Сколько зарабатывает Антон?
– В школе – тысяч 15 рублей, тренером – тысяч 20.
– С 35 тысяч в месяц трудно накопить даже на бэушный Солярис.
– У него есть еще и третья работа: занимается в частной школе с малышами. Получается 50 тысяч – неплохая зарплата по меркам Тульской области.
В сфере образования и ДЮСШ все так работают, потому что есть время. У них рабочий день не как у остальных профессий – не по 8-12 часов. Понятно, что есть много внеурочной деятельности, но в регионах несколько работ считается нормальным явлением. Это в Москве зарплаты другие, можно одной обойтись.
– Согласись, что это все равно ненормальная ситуация. Вместо того, чтобы работать в одном месте и отдаваться ему полностью, он разрывается.
– Конечно, ненормальная. Если сравнивать с доходом игроков премьер-лиги, то получается вообще пропасть. Но опять же – возможность зарабатывать есть всегда. Хотя это сложно – хотелось бы, чтобы изначально было проще.
– По твоему – зарплаты футболистов перегреты?
– Наверное, да. Игроки должны получать поменьше, чем сейчас в топ-клубах. Грустно, что между футболистами и обычными людьми существует такая разница. Но тут нужно спрашивать не с нас, а с тех, кто придумал нам столько платить.
– Ты несколько раз сказал, что тоже тренируешь детей. Как это происходит?
– Чаще всего занимаюсь с командой Антона. У них есть два основных вратаря, но один раз на тренировку пришли вообще пятеро. Я приезжаю на занятие и прямо всю тренировку провожу с ними. Летом – на улице, зимой – в зале на паркете. Не говорю, что я езжу четко по средам. Выбираюсь, когда получается: бывает – два раза в месяц, бывает – раз в два месяца. Понимаю, что надо чаще приезжать, чтобы был результат.
– Откуда у тебя такой порыв? У человека, который зарабатывает в сотни раз больше, чем детский тренер, и на чьем месте другие обвешивались бы брендами и гоняли в свободное время в московский ЦУМ.
– Из-за того, что мыслями я уже давно хотел тренировать детей сам. Помнишь, мы обсуждали, что делать в 25, когда ты не можешь попасть в главную команду? Я тогда играл в ПФЛ и по любителям, зарабатывал 35 тысяч, из них 22 тысяч платил за ипотеку.
Не жалуюсь, нормально жили. Но мыслями я искал место, где тренировать.
– На сколько лет была ипотека?
– На 10 лет. На первый взнос деньги полностью дали родители. Им повезло: они год работали в Мексике в школе при российском посольстве, получали хорошую зарплату. Погасил ипотеку я через полгода после того, как провел первый сезон в главном «Арсенале».
– В тот момент ты только думал пойти тренировать детей или ходил на собеседования?
– Ходил. Прошел собеседование в общеобразовательной школе и договорился с командой на область играть. Плюс была устная полудоговоренность, что пойду тренером в ДЮСШ. Конечно, очень хотел пойти тренером вратарей на все года, но тогда согласился бы даже на один возраст в какую-нибудь командочку.
Было стремно, но в душе я такой расклад уже принял. Именно это помогло мне на первых сборах с основой, когда они только вышли в РПЛ во второй раз. Помогло, что меня ничего не гложило. До этого всегда случались полупанические атаки: приходишь тренироваться – и как бедный родственник. Никто внимания не обращает, кому ты нужен? У них есть свои ребята, а ты присутствуешь для числа. А тут у меня возник план, чем я буду заниматься через месяц, если это мои последние тренировки в жизни. Я понимал, что или остаюсь в команде, показываю себя, или у меня все равно все будет хорошо.
Повезло тогда с Сергеем Павловым. Он всех держал в кулаке, а ко мне прямо с первого дня проникся. Мы с ним очень хорошо общались, и я уверен, что его мотивация мне очень помогла. Второй момент: два сбора с командой я практически не пропускал. Чувствовал какой-то невероятный эмоциональный подъем, физически выглядел отлично. Очень хорошо себя проявил, и меня оставили в команде.
– Если бы не взяли, ты бы остался играть за дубль или второй «Арсенал» в ПФЛ – все-таки 25 лет?
– Нет. Закончил бы карьеру.
Но у меня не было самоцели идти работать в школу. Больше – тренировать, хотелось работать с юными вратарями. Просто потом говорили: «Вот, ты несостоявшийся физрук». Да не физрук я, а детский тренер несостоявшийся. Хотя и учителем физкультуры я был бы хорошим, идейным.
Рассказ про футбольное подземелье: игра против колхозников, обеды с работягами на заводе и борщ из полевой кухни
– До 25 лет ты много играл по любителям – первенство области, КФК. Расскажи самые необычные факты оттуда.
– Когда я вернулся из «Краснодара» в 16 лет, попал в «Дон» из Новомосковска на КФК. Были хорошие матчи, но в конце сезона случилось грустное: за последние два матча я пропустил 12 мячей: пять – от «Калуги» и семь как раз – от «Арсенала».
Через год – в 2009-м – «Дон» расформировали. Примерно в то время появилась группа во «Вконтакте», которая называлась «Тульский футбол жив». Ее вел Сергей Глаголев – фотограф и журналист, который ходил на все матчи в Туле и публиковал кучу фотографий. Он был невероятно популярен среди футболистов. Прикольно ведь: приезжаешь на область и приходит мужик, который делает это все для себя. Не было никогда никакой рекламы, просто поток души его. К сожалению, в прошлом году он умер, ему было около 50 лет.
Из «Дона» всю молодежь отправили в «Волгу» из Нижнего. Тренировались в дубле на стадионе «Полет». На полях без подогрева по три раза в день: утренние зарядки до завтрака на заснеженном поле, бег по снегу. Ездили на товарищеские матчи в Выксу и Пешелань, на таких же заснеженных полях играли. Даже не чистили, а просто укатывали. Это было в порядке вещей, сейчас почему-то этому все удивляются.
Тренировал нас Зиновьев (Владимир Зиновьев тренировал «Волгу» в 2005-2007 годах – Sports.ru), который вообще не был футболист, а лыжник, но дорос даже до главного тренера основы. Зимой он вывозил команду кататься на лыжах. Еще ездили на сборы в Кисловодск, где не было стирки. Приходишь в номер грязный и думаешь – грязь отбить и до вечерней тренировки оставить или сейчас постирать и в чем-то другом идти. Ручками все стирали.
В «Волге» я дорос до третьего вратаря основы, даже в заявку попадал, но начались сильные проблемы с поясницей. Несколько месяцев ходил полусогнутый. Думаю, не хватило мышечного корсета. Сейчас на меня смотришь – я худенький, нет каких-то супернарощенных мышц. Но вешу почти 90 килограммов при росте 193 сантиметра. Тогда весил меньше 80 килограммов. Набрал 10 килограммов мышечной массы. А тогда спина не выдержала, не повезло.
Из-за этого не подписал контракт с «Волгой», но попал в ее фарм-клуб – «Химик» из Дзержинского. Приехал с турецкого сбора с ним, думаю: «Наверное, надо в «Арсенал» на КФК пробовать, если здесь рядышком». Но не успел попробоваться, как позвонили из «Шахтера» Пешелань: «Приедешь к нам?» – «А вы в курсе, что я из Тулы, а не из Нижнего Новгорода?» – «Да, но нам вратарь нужен, приезжай, дорогу тебе оплатим».
– Что было в «Шахтере»?
– Жили в необычных условиях. Там завод, поле рядом с ним, а столовая прямо на заводе. Ходили через КПП, показывали заводской пропуск и обедали с работягами. На ужин нам заворачивали пайки.
Как-то у нас была экскурсия в шахту. В одной – изведанной – открыли музей по шахтерского дела, даже динозавров каких-то смастерили.
Один раз приехали играть на кубок с командой из второй или третьей группы Нижегородской области, тренер сказал: «Выйдешь во втором тайме в нападение». Вышел, забил три гола, еще два раза попал в перекладину. Соперник все давал делать. Выиграли крупно. Но самая жесть, что потом они приехали на ответный матч, я был в воротах, а тренер в конце игры кричал: «Подключайся вперед на угловой». И я бежал. Не знаю, зачем так делал – сейчас понимаю, что это неуважение к сопернику. В 20 лет как-то об этом не задумывался.
Так год отыграл на область, дальше началась история «Арсенала». За год до того, как пришел Аленичев, команда тренировались на пруду в городском парке, потому что в городе не было ни одного искусственного поля. Поэтому в парке кроссики бегали, дыркались-пыркались. Играли на КФК и шли уверенно в серединочке. Почти все местные были, только пару приезжих.
В дубле «Арсенала» на выездах устраивали привалы с полевой кухней. Врач команды – бывший ВДВшник Борис Анатольевич Баринов – организовывал полноценную полевую кухню с военными котелками, под которые он сшил чехлы с эмблемами. Все было четко: столики, одноразовая посуда, полноценный обед – вкуснейший борщ, сочные жареные окорочка. Проехали на автобусе пять часов, остановились, горячего борща навернули и дальше поехали. В военном котелке еда вообще сутки остается горячей.
Летом 2015 года я стал лимитчиком – только трое футболистов старше 23 лет могут выходить за вторую команду – и из «Арсенала-2» меня спустили в ссылку на область, чтобы получил практику, – в команду «Гидроспецстрой». Пятый дивизион, играли в том числе против колхозников. При этом команда шла в середине и против лидеров приходилось поработать. Получилось так, что последний матч за нее я провел в октябре 2015-го, а уже в сентябре 2016-го дебютировал в РПЛ. На своем примере потом и сделал допущение, что вратари из низших лиг могут заиграть в РПЛ. Разница между ними есть, но и шансы тоже есть. А первая и вторая лиги – вообще тонкая грань.
– Как ты не сломался, столько лет катаясь по подземелью, – спокойно ведь мог уйти из футбола раньше?
– Как ты говоришь, в подземелье, тоже есть команды, и люди там живут этими командами. Им за это не платят, наоборот, ребята тратят свои деньги, чтобы поехать поиграть. На игры добираются на своих машинах, готовы покупать себе форму. Когда у них спрашивают, зачем им это надо, они не знают, что ответить, – просто надо. Это бешеное желание играть в футбол.
Так и у меня. На каждой тренировке до сих пор присутствует юношеский азарт. Да и мне только 29 – это вообще самый расцвет для вратарей.
Из «Спартака» были разговоры о переходе, «Локомотив» не звал. Реакция Левашова на слухи про «Локо» – образец
– Важный вопрос – при Кононове тебе правда предлагал контракт «Спартак»?
– Конкретного предложения не было, из руководства тоже ни с кем не разговаривал. Был короткий разговор с тренером Даниэлем Тудором. Мы и так были всегда на связи, он поздравлял с хорошими играми. Однажды он сказал: «Мы хотим тебя в «Спартаке», но как будет, так и будет». Видимо, что-то до конца не срослось.
– Ты не стал уточнять?
– Понятное дело, что это шанс. Но на тот момент мы с «Арсеналом» шли на таком подъеме, что, если бы я сделал какое-то телодвижение, чувствовал бы себя крайне некомфортно.
– «Локомотив» тоже звал?
– Вот это уже бред.
– Ну, может, был в шорт-листе.
– Да, на какой-нибудь 18-й строчке из 17, да?
– Так низко себя оцениваешь?
– Не так низко, но и не высоко. Такова вратарская доля. Одна ошибка может все изменить, у меня она случилась в прошлом году (в марте 2020-го в игре против «Оренбурга» Левашов, принимая пас от защитника, потерял мяч в пустой вратарской, его перехватил Деспотович и закатил в пустые ворота – Sports.ru). Но тогда было больше людей, которые меня поддержали, не дали упасть духом. Хотя несколько дней все равно приходилось очень тяжело: не спал, не ел, но ничего, выкарабкался. Продолжил работать дальше. Как говорит Володя Котляров из «Порнофильмов»: «Все пройдет, все проходит когда-то. Будет год, будет день, будет миг».
Я в последнее время очень полюбил душевное спокойствие, стремлюсь к нему. В этот Новый год один очень праведный и честный человек, ровесник родителей, неожиданно поздравил с Новым годом. Позвонил утром 31 декабря, пожелал душевного спокойствия и сказал: «Будет душевное спокойствие, то и здоровье будет». Я задумался и подумал, что это интересная мысль. Последнее время я этого и хочу.
Александр Головин, sports.ru